Вчера сын моего мужа отправился лечиться от алкоголизма.  В Америке к этому относятся спокойно и с уважением, поскольку давно понятно, что алкогольная зависимость — результат химических нарушений в мозгу и требует специального лечения, как медикаментозного, так и психотерапевтического. Система лечения и поддержки здесь намного лучше, чем в России. Но об этом я как-нибудь расскажу отдельно.

Хотя добровольное решение принять так же трудно, как и в любой другой стране.

Крис принял это решение и попросил поддержки семьи, что для меня невероятно ценно: в этой семье принято предлагать поддержку, но не просить о ней. Написала об этом мужу. Утром получила копию его писем Крису и его сестре…

Я очень люблю мужа. Но здесь просто рассвирепела. Дело в том, что проблемы с алкоголем много лет назад были у самого мужа, а потом проявились в семьях всех троих детей. И вот он писал, что чувствует себя виноватым за семейные проблемы, а также беспомощным, потому что находится далеко, в Афганистане, и благодарил за то, что они оказывают мне поддержку…

Прожив с этими чувствами полдня, я решила написать ответ. И написала, что :

— он не может взять на себя ответственность за проблемы семьи, потому что там как минимум есть вторая сторона и еще несколько поколений, у которых эти проблемы «решались» через рак, но может взять ответственность за себя;

— что он просто жадный, потому что вместо того, чтобы поделиться с детьми историями своих побед, жалуется на беспомощность;

— что он просто не замечает самого ценного ресурса — своего опыта;

— и что он не ценит мои возможности как ресурс для эффективной помощи;

— что пусть он считает эту ситуацию «репетицией смерти», потому что не может вмешаться, и что он оставляет детям (кроме имущества, конечно)? Неверие в собственные силы и веру в «дурную наследственность»? Тогда зачем им имущество? Все равно пропадет…

Речь не о ситуации как таковой. Речь о том, что мы в нее инвестируем.

Мой замечательный муж

— почти четверть века не берет в рот ни капли алкоголя, но не потерял интереса к жизни и не стал занудой

— имеет отменное здоровье, тогда как подавляющее большинство его сверстников уже не раз побывало в госпиталях

— избавился от застарелой депрессии

— причем сделал это с помощью не врачей, а жены, к чему быстро привык и что не считает ресурсом, который можно предложить детям.

Все это стОит того, чтобы гордиться. И это огромный опыт сражений и побед, каждая из которых может стать прочной основой для успехов детей. А вот ведь не ценит!

Так вот, я о «репетиции смерти». Прикиньте, что Вы можете оставить в наследство. Вещи, деньги, связи… Вещи состарятся, деньги уйдут, связи на определенном этапе окажутся бременем. Реально останется только то, в чем Вы подавали пример, что о себе думали и чувствовали, чему их учили. Что они знают о Вашей жизни?

Будут ли они сражаться с таким наследством или вспоминать Вас с благодарностью?