Ольга Соколова, онкопсихолог,

лауреат премии Института «Открытое общество» «Подвижники»,

номинант на Нобелевскую Премию Мира,

Хабаровск

Я не знаю, как это все сокращать. Но это было одно из неожиданных и потому особенно дорогих чудес в моей жизни. Я не мечтала о Байкале. Но я так устала в тот год от всего, что происходило в моей жизни, что Бог послал мне это чудо – встречи в пути…

Я вернулась. Из Иркутска. С Байкала. С Международного форума «Женщины за выживание планеты», который проводила женская организация «Ангара» из Иркутска и Новосибирская организация «Коннект». Был семинар Открытого Пространства «Женщины и политика – русский стиль», на котором я тоже была.

В нашу делегацию входили депутат краевой Думы Света Жукова, Наташа Кузнецова из Комсомольска, Людмила Зыкова – помощник Светы и я. До самого последнего момента не было известно, куда, зачем, с чем и с кем мы летим, как называется семинар, или эта конференция, или что-то там еще.

Мне было велено с вещами явиться в аэропорт и там ждать Свету, билеты у нее. Время регистрации подходило к концу, я забеспокоилась и стала искать кого-нибудь с сотиком, чтобы узнать, что же на самом деле происходит. Выбрав себе «жертву» — статную, красивую женщину, — я спросила у нее: «Простите, у Вас есть сотовый телефон, мне надо срочно выяснить, человек потерялся». Она недоверчиво на меня воззрилась, а потом достала телефон. Я сказала ей телефон подруги, она его набрала на дисплее и сунула телефон мне: «Говорите, только быстро!»

«Любаша, скажи мне телефон Светы Жуковой, только быстро» — сказала я. Женщина выхватила у меня телефон, нажала кнопку отбоя и сказала: «Не надо – я сама жду Свету Жукову». Это оказалась Наташа Кузнецова. И мы стали ждать вместе.

Потом пришли Света и Люда, переоформили мне билет на 5 июля, потому что он был на 6 июля. Никто из нас не знал, зачем мы туда летим, но мы уже летели.

Мы еще не знали, что вляпались в историю с выживанием. Организация времени и пространства просто выбивали из равновесия. Технология «Открытого пространства» не срабатывала, потому что пограничные условия просто не соблюдались, назначалось одно, тут же поступала другая команда, все болтались в неопределенности. Было много агрессии – скрытой и явной, чаще всего маскированной.

О сильной половине человечества было сказано много, но это звучало примерно так: «Пока ОНИ не признают наше право на равенство с НИМИ, ничего нельзя сделать. Мы должны бороться…… и т.д. и т.п.»

Наша делегация выдвинула вопрос: «Как найти точки взаимодействия и взаимного сотрудничества мужчин и женщин? Каковы механизмы, и какие шаги предпринять для сохранения мира и жизни?», — и наткнулась на первую колючку.

«А как вы собираетесь строить светлое будущее без мужиков? Дети-то откуда возьмутся? И как реализовать себя в любви – без мужчины?» — спросила я. Народ затих, и потом начался мозговой штурм. 35 женщин – политиков, лидеров общественных организаций из Сибири, Дальнего Востока, штата Вашингтон решали проблему взаимодействия мужчин и женщин в решении социальных проблем. А проблемы одни и те же – экология, здоровье, бедность, глобализм.

Пока работали – все шло замечательно, но как только дело касалось организационных моментов, тут же все проваливалось. Не было программы, неизвестно что дальше, это слегка напрягало, потом мы засмеялись, и решили решать все проблемы по мере их поступления.

А проблемы были крутые. Одна из американок – директор программы «Связующее лидерство» Джен Секор сломала две ноги сразу, когда сходила с трапа самолета, и больше суток не обращалась к врачу, перемогалась. Потом все-таки ей была оказана медицинская помощь. И ей пришлось вернуться в Штаты. Народ маялся животами, и ворчал на кормежку и организацию семинара.

Два дня работы семинара «Женщины и политика – русский стиль» закончились походом в дом-музей С.Г. Волконского и дивным концертом в доме-музее. Только сегодня до меня дошел символизм этого события. Декабристы – политики и их жены, которые несут крест каторжанок, потому что их мужья политики. А тут женщины в политику пошли, та же самая каторга, только нравственная.

Я смотрела на этих женщин, поражалась их неуемной энергии, видела их женскую неустроенность и неудовлетворенность. И скорбела душой о невостребованности их любви, их нежности, невозможности реализоваться до конца в отношениях.

Потом было открытие форума «Женщины за выживание планеты» — просто тусовка, где шли презентации разных делегаций. Все это вылилось в три концертных номера и закончилось показом танца живота одной из иркутянок.

Я сказала: «Девочки, прикройте меня, я завтра в монастырь ухожу, буду только после обеда». Уехала в Знаменский монастырь на литургию, осталась на молебен у мощей Святителя Иннокентия и пришла после обеда, отмолившись за всех нас, наплакавшись, набрав водички святой и маслица из лампадки у раки с мощами.

Форум в этот день закончился, и нас повезли на Байкал в деревню Сах-юрта за 280 км от Иркутска. В этот день шел дождь, не переставая. По дороге, когда мы остановились у святого места для бурят, нам рассказали, что нужно делать, чтобы духи этого места пропустили нас дальше. Все пошли из автобуса «бурханить», то есть лить водку на землю, класть монетки и печенье.

У меня пошел протест против обряда, но я как покорная овца тоже пошла за всеми и со всеми. А внутри было смущение, как будто я делаю что-то не то, не надо этого делать…

…Утро выдалось туманное. Дождь все продолжался. После завтрака нас повели в бухту Радости по тропочке через сопочки. Я разулась и потопала босиком. И топала так до бухты Радости — 1, потом до бухты Радости — 2. Народ шел под зонтиками, растянувшись вдоль побережья, и это было радостное зрелище – разноцветье зонтиков, как гирлянда развешанная по берегу.

Сопочки были безлесные или почти безлесные. Очень мелкая трава – не выше 10 см, зато очень разнообразная, на одном квадратном метре вся Красная книга. Сопки заросли цветущим чабрецом и от этого были сиреневого цвета. Топать босиком доставляло несказанное наслаждение, а потом я вообще пошла по краю прибоя. Вода была не очень теплая, но и это радовало. Ощущение от воды было как в источнике Серафима Саровского. Она была ЖИВАЯ!!!

Пришли во вторую бухту Радости. Шел дождь, было холодно, но мы разделись и полезли в воду. Она обожгла меня холодом, а потом стало тепло и весело. На воздухе было холоднее. Крупнозернистый песок, которым был сложен берег, был удивительных оттенков.

Простор водных далей, туман, который поднимался от воды, вода – ее можно пить прямо в озере! Наши тетки под зонтиками, не желающие припасть к этой благодати….

— Хотите солнца? – спросила я.

— Да…. – нестройным хором ответили они.

— Становитесь в полукруг, лицом к воде, и все поем звуки: А! О! У! И!

Мы встали и пропели звуки, которые звучали дивным хоралом над байкальскими просторами. А когда шли обратно, туман рассеялся и выглянуло солнце. На обратном пути мне удалось разуть еще нескольких подруг, и они с удовольствием шлепали босиком по лужам – а где еще столько удовольствия получишь???

Мы прикоснулись к РАДОСТИ, искупались в РАДОСТИ – а многие этого даже и не заметили… Шли какие-то нескончаемые разговоры о политических боях, соперничестве с мужчинами… Было тихо на сердце и впервые за последнее время хотелось плакать от счастья бытия в этом мире, под этим небом…

Наверное, поэтому нас ждал водитель уазика на дороге, и он довез нас на базу.

А тут еще главный шаман всея Сибири приехал, но не камлал, потому, как вроде бы не договорился с организаторами о цене этого шоу. А как он мог камлать возле нашего домика, если на стене висел образ Иисуса Христа 7 века из монастыря Святой Екатерины с Синая и стояла святая вода из Знаменского монастыря от Святителя Иннокентия Иркутского????….

Он уехал, а потом у всех начались неприятности…

Вечером мы пошли в сауну. Байкальская вода, горячая парная, бассейн с холодной водой, хорошая компания с разговорами американскими подругами – Нэнси и Лаурой. Как заново родились. На ужин пришли чистые – из бани, и тиииихиееее….

Света готовила для Джинни сюрприз – танец живота. Мы собрали ей костюмчик соответствующий. Света была просто ослепительна. И она сплясала – она плясала сердцем, душой, телом, это резко отличалось от того, что мы видели в Иркутске, это все было живое.

Кроме нас были еще зрители – группа спасателей из НЧС – офицеры.

— Она – кто? – спросили они после представления.

— Профессиональная танцовщица.

— Это сразу видно.

Мы не выдали Свету. Нельзя же депутату Думы так уметь плясать?!!!

Утром мы опоздали на паром, а на другом берегу уже ждал наш гид Андрей. Это нас не насторожило.

Было холодно, и солнце пыталось пробиться через туман. Какой-то мужичок выгуливал кошку на поводке метрах в ста от пристани на взгорочке. Ну, понятно собаку, а тут кошка. Мы с интересом наблюдали эту картину. На пристани стояла очередь из автомобилей и их пассажиров. Поскольку мы были без автомобиля, мы еще поглазели и на это. Люди ехали на отдых и везли с собой все: палатки, еду, предметы лагерного жития, станковые рюкзаки выше головы, спальники. И мы вчетвером — с дамскими сумочками.

У пристани был пришвартован большой катер по имени «Аскольд». Люди мужеского пола бодренько таскали какие-то вещи туда и обратно. Людмила пошла выяснять обстановку. Оказывается на «Аскольде» выгружают начальство из Москвы, а потом они пойдут отдыхать, а куда и сами не знают….

Но мы-то знали, куда нам надо. Начальство выгрузилось. Мы попрыгали на «Аскольд», и он резво повез нас четверых на тот берег. Паром попался нам навстречу. Если бы мы знали, чем это все кончится!

ОЛЬХОН — удивительное явление природы. Холмы, озера, солончаковая растительность, целый ряд соленых озер, и откуда они здесь? Редкая трава, сиреневые заросли чабреца, стелющиеся по склонам гор, туман, сползающий? Или поднимающийся к небу? Не разберешь….

Андрей вез нас и рассказывал об острове. Мы подъехали к поселку Большой Хужир – главный населенный пункт на Ольхоне. Он напомнил мне степные поселки в Казахстане. На подъезде к поселку и за ним остров сложен песчаными дюнами, заросшими невысоким хвойным лесом, который от ветров приобрел какие-то совершенно причудливые очертания.

За поселком располагается скала Шаманка — главная святыня Байкала. Буряты очень берегут это место. В отличие от бурханьих мест это действительно святое место. Оно было чистым, без приношений, и здесь хотелось молиться от красоты, Богом созданной.

Мы были там совсем немного и поехали на берег Байкала в дюны. По времени рассчитывали сварить уху, погулять по дюнам и вернуться на паром к двум часам. Мы рассчитали все — кроме мстительности местных духов.

На берегу Андрей спроворил костерок, достал из багажника стол и стулья, все, что нужно для ухи и салатов, сгонял за водкой, и через сорок минут уха была готова, салатики накрошены, водочка налита в стаканчики. Для меня и Андрея стоял томатный сок, он за рулем, а я водку не пью вообще.

Пока готовилась уха, я ходила по дюнам босиком (любимая обувь – собственная шкурка) и собирала камни. Всякие. Но попадались в основном обточенные водой и ветром мраморные осколки. Они были теплые и ласковые. Разнокалиберные. Но такие славные. Набралось много – на всех друзей.

Мы подняли тост за встречу, за нежданный подарок судьбы, за Байкал – чудо из чудес. Потом за удачу. Потом за перекрестки судьбы. И за нас – красавиц. Посмотрели друг на друга и поверили – это так. Красавицы, умницы, ну – царские дочки!!!

Шелестели волны о берег, звучала английская речь, рядом гулял какой-то турист со своей переводчицей, мы смеялись.

Быстро собрались, покидали все в машину и поехали на паром. Тридцать километров одолели быстро. Ровно в два часа въехали на паром. Вдруг матрос, который ведал загрузкой машин, вышел и, перемежая слова русскими народными непечатными выражениями, сказал: «Вали назад, мать………………………, привод…………….., приехали………. Чиниться будем, может, до вечера, а может, до утра».

Машины съехали с парома. Мы посмотрели друг на друга и засмеялись:

— А утром у нас самолет, а автобусы уйдут, а мы здесь…
— А позвонить нельзя, или по рации связаться?

— Ну откуда, привод не работает, электричества нет, рация не работает, и по сотику не свяжешься, на острове электричества нет…
— Вот здорово, а автобусы нас ждать не будут…

Люда сказала:
— Вот здорово, мы же не позагорали на Байкале, а тут солнце вышло, правда же, у нас нет проблем, девочки???
— Правда, — сказали мы.

Света достала купальник, Наташа устроилась поспать в машине, Люда уже нежилась на песке, а я полезла на облюбованный мною камень на горушке у пристани. На камне было хорошо. Туман рассеялся. Было хорошо видно материковый берег. Базу на том берегу. Автобусы, ждущие группу. Наших подруг иркутских, сибирских и московских, и нас – застрявших в чрезвычайной ситуации – поломка парома, и связи с тем берегом нет.

На душе было совершенно спокойно – подруги не суетились и вели себя достойно, так «чего икру метать» или «делать тесто» из муки??? Синее небо над головой с чайками, парящими над сопками, вода сине-зеленая, прозрачная, прохладный ветерок на лице, камень, на котором так классно сидеть в позе лотоса.

Благодарение за это счастье быть здесь, в такой прекрасный день, за это небо, за воздух, которым не надышаться, вид бескрайних водных просторов, чистых – Господи, какое счастье, что паром сломался.

Я сидела, то ли медитировала, то ли молилась, сама не знаю, но это было так славно. Видела, как ушли с базы автобусы. Но мне не хотелось думать о том, как и на чем мы будем добираться до Иркутска. Просто я знала, что мы улетим вовремя.

Господи, скажи мне, зачем Ты меня здесь посадил?… — Тебе надо было возле Шаманки два часа сидеть, теперь здесь сиди… — Сижу… Взмолилась ангелам – хранителям: «Снимите нас отсюда, у нас самолет, а у Людочки поезд утром, вынесите нас отсюда, плиз….»

На исходе двух часов по акватории начал мотаться какой-то катер, потом он ушел за сопку. Через двадцать минут пристал к нашему берегу, высадил какого-то мужичка и собрался было отчалить. Но мы были уже возле него и уговорили взять нас за сто рублей с человека на борт. Поскольку все вокруг были с машинами, а мы без, то и поехали мы четверо, Андрей, бросивший свой джип на того же матроса, который так кучеряво выражался. И еще мужчина с портфелем и двумя ирландскими девушками, которых он, оказывается, по поручению турфирмы привез на Ольхон. Но его машина стояла на том берегу, куда мы направлялись.

Возле катера прогуливалась молодая цыганка.

— Уезжаете? – спросила она.
— Да, у нас самолет утром, — сказала Наташа. — Ты поколдуй, чтобы мы успели.
— Не колдуем, — гордо выпрямилась она, — Богу молись, Иисусу Христу!
— Спасибо тебе, сестра, — сказала я ей.

Пока плыли на катере, Андрей и Света успели договориться с Борисом Васильевичем о том, что он довезет нас до базы, и если о нас не позаботились, то он повезет нас в Иркутск. Его ирландских девушек встретили их русские парни, и он оказался совершенно свободным, с пустым джипом-чероки до Иркутска. Запросил он дорого. Но деваться было некуда, и мы согласились.

На базе никого уже не было. Автобусы ушли вовремя, и о нас никто не побеспокоился. Мы погрузили вещи в джип и отправились в Иркутск с неожиданно посланным нам Богом транспортом. Мы ехали по красивой дороге, восхищались неожиданно распахнутым далям или удивительным облакам, сходящим, восходящим(?) по склонам гор, неожиданным сиреневым коврам чабреца на сопках, свету, теням, ветру, дороге. Пели песни, смеялись. Фотографировали понравившиеся места.

Возле каждого бурхана Борис Васильевич выходил – «бурханил» по всем правилам, объяснял нам, для чего это делается. Я молчала. Но внутри опять нарастал протест: «Вслед чужим богам ходишь, и поставили на высотах золотых тельцов, и стали кадить чужим богам….»

Места, на которых стояли бурханы, действительно были святыми. Красота природная, необычность пространства просто поражала. Возмущение вызывало другое – замусоренность этих мест. Сигареты, монеты, кучки еды, земля, политая водкой и пивом вызывали брезгливость и отвращение. Для чего это, кому это??? Каким богам???? Какие боги водку, пиво и сигареты приемлют???? Я просто молча молилась, или пела про себя: «Богородице Дево радуйся…».

Мы доехали до того первого от Иркутска бурхана, на котором два дня тому назад простояли полтора часа, дожидаясь автобуса, который, оказывается, уже проехал. И здесь наша машина «сдохла».

Она просто отказалась заводиться. До Иркутска оставалось 60 км. Машина на уговоры не поддается. Стоят высокие шесты, на которых болтаются тряпки, валяется вся эта хрень – сигареты, монеты, конфеты, печенюшки, сдохлая машина, растерянный водитель и четыре амурские тетки, у которых самолет и поезд утром.

Десятый час вечера. Изумительный закат.

И тут я психанула.

— Выходите все из машины, – рявкнула я.

Все вышли.

Борис Васильевич рылся в моторе, пытаясь отыскать неисправность.

— Отойдите, — сказала я ему.

Он отошел.

Я налила в ладошку святой воды от Иннокентия Иркутского, с размаху трижды обрызгала мотор со словами: «Господи Иисусе Христе, во имя Отца и Сына и Святаго Духа, молитвами Святителя Иннокентия Иркутского вынеси нас с этого места!». Потом обошла, брызнула на колеса.

Молча села, сказала: «Заводи, поехали!»

Борис Васильевич тронул ключ зажигания, и мы поехали. Молчали километра два.

— Ну что? Покадили чужим богам? Да нет ничего сильнее наших молитв Господу Иисусу Христу! А то бурханы… Орда — она и есть орда. Усть-Ордынский район… Князья наши на смерть шли за Христа в орде, а тут… Позор один. Прости Господи, согрешила против первой заповеди, теперь на покаяние идти надо.

Когда мы появились в гостинице, шел уже двенадцатый час ночи. Людмила уехала сразу на вокзал, чтобы без приключений сесть в пять утра на поезд. Наташа обещала появиться прямо в аэропорту.

Мы долетели домой почти без приключений, если не считать кофе в аэропорту, выплеснутого мной на себя, когда подо мной внезапно разъехался стул. Это был последний «привет от бурхана». Я засмеялась: «Как я вас люблю, ребята, ну вы меня достали!»

И мы вернулись домой. В очередной раз.

Наверное, это моя судьба – возвращаться.

————————————-