Боже, какое счастье…

Рыдать, когда расстаешься. Рыдать взахлеб, по-детски, сама не знаешь, почему. Ведь не навсегда же. И все-таки…

Не могу расставаться с близкими красиво. Обязательно опухшая от слез физиономия и краснее некуда нос, часто за сутки, а то и за двое до момента, когда можно прикоснуться в последний раз, а дальше либо оконное стекло вагона, либо «пограничная полоса» аэропорта.

Наверное, где-то очень глубоко засело то детское расставание, когда мне было всего четыре, после которого действительно началось сиротство.

Ну да, все близкие знают, что мои слезы так же неудержимы, как стихийное бедствие, и научились относиться к ним спокойно.

Но как много людей не имеют даже близко этого повода — порыдать при расставании, потому что расставаться не с кем или потому, что уехать — единственный способ оторваться от опостылевших или конфликтных отношений. Правда, оторваться в этом случае можно только внешне, а внутри все так же продолжается диалог.

Мне отрываться не надо. У моих детей своя жизнь, которая не требует чуткого руководства мамочки. Они и без меня не пропадут. Именно поэтому огромное удовольствие для меня — быть в чем-то впереди, подкидывать новые идеи, находить то, что мы можем сделать вместе или друг для друга, вместе совершать прорывы к чему-то новому и неизведанному.  Именно поэтому они меня слушают и слышат.

Друзья моих детей завидуют, что у них такая мама. Иногда завидую сама себе.

Но вот сейчас самолет уносит дочку и внучку, я еще с распухшим носом топаю домой, нахожу план работы на ближайшие месяцы на трех страницах, который мы составили накануне ночью… И через несколько часов уже слышу голос в скайпе с «той стороны». Работаем!

Еще через пару недель моя физиономия снова будет весьма далека от приличной. Теперь уже мой самолет возьмет курс на Сеул, а потом на Лос-Анджелес — Денвер, и помашет крылом семье сына с двумя малышками…

Как хорошо иметь так много теплых домов…